Я поморщилась как от зубной боли.

— Неужели все так плохо? — участливо поинтересовался он.

Изливать душу магическому шару я не стала. В конце концов, он служит Дракону. Каждое мое слово будет передано ему.

— Мне жаль, что так вышло с подпиткой энергией, — посочувствовал Шар.

— Мне тоже, — вздохнула я. — Похоже, я все-таки ущербная. Земляной маг из меня не вышел, но дракон я тоже плохой.

— Не наговаривай на себя. Ты еще станешь отличным драконом. Просто на все нужно время.

— Скажи это людям, которые погибнут в ритуале.

Я не жеманничала и не притворялась. Я действительно ощущала себя никчемной. Ради спасения десятка чужих жизней, а в перспективе и много больше, я бы даже согласилась полюбить ненавистное чудовище. Но как это сделать? Как заставить себя чувствовать то, чего не чувствуешь?

— Магия способна внушить любовь? — спросила я у Шара.

— Нет, любовь и смерть — то немногое, что магии неподвластно.

Я кивнула. Ответ очевиден, но я должна была уточнить.

Разговор прервался внезапно: хлопнула дверь в покои, раздались шаги. Женские — определила на слух. Накинув на Шар занавес, я через щель между дверью и косяком подсмотрела, что творится в гостиной.

Незнакомая служанка принесла кувшин с какой-то зеленой жидкостью и поставила его на столик с другими напитками. Девушка сразу ушла, а я, заинтересовавшись кувшином, прошла в гостиную.

Ничего подобного раньше не встречала. Странная жидкость ни по запаху, ни по виду не походила на вино. Я налила ее в бокал, поднесла его к носу и принюхалась. Пахло травами — терпко и пряно. Что же это такое?

В памяти всплыл рассказ Иридии о том, как она случайно выпила настойку чаровника. Она просто наполнила бокал из графина, который стоял на этом самом столике. Кажется, подруга упоминала, что настойка была изумрудного цвета, и ей стало любопытно, какой вкус у этого заморского вина. Как и сегодня в тот день Дракон готовился к ритуалу.

Выходит, у меня в руках настойка чаровника. Та самая, что притупляет чувства. Выпив ее, человек теряет волю и всяческие желания. Это минус. Но есть и плюс. Уходят также страх, боль, обида, гнев. Тебе все становится безразлично. А безразличие — это покой.

С той ночи, как Дракон сделал меня своей, во мне росла черная дыра тоски. Она ела меня изнутри подобно прожорливому монстру. Я ненавидела себя за то, что поддалась на ласки Дракона, пожалуй, даже сильнее, чем самого мужчину. А теперь еще прибавилось чувство вины. Я невероятно устала от этих токсичных эмоций. Надо ли говорить, что я была готова на все лишь бы избавиться от них?

Я сжала бокал в руке. Не знаю, как тот не треснул. Вот он — ответ на мои мольбы. Выпью настойку и все пройдет. На сердце станет спокойно и легко. И пусть Дракон делает со мной, что хочет, мне будет все равно. С настойкой я спокойно переживу все то, что приготовило мне чудовище. Без нее, боюсь, не справлюсь. Я и так на грани. Лишь колоссальным напряжением воли мне до сих пор удавалось сдерживать подступающую истерику, но мои силы небезграничны.

— Не делай этого! — донеслось из кабинета. Эсфер как обычно подглядывал за мной.

Я испугалась, что Шар позовет хозяина, и он остановит меня, но потом вспомнила: у Дракона нет магии. Ему не перенестись в комнату за секунду. А пока он доберется сюда пешком, я уже выпью настойку, и она даже успеет подействовать.

— Он все равно даст тебе противоядие, — предупредил Шар.

— Я так не думаю. После настойки я буду послушна. Он сможет делать со мной все, что пожелает. Ему это понравится. Он оставит меня такой, вот увидишь.

Выдохнув, я прошептала:

— Была, не была, — а потом в несколько глотков осушила бокал до дна.

— Эйрих будет в бешенстве…, — пробормотал Эсфер.

Настойка неприятно вязала во рту. Меня немного замутило от резкого травяного вкуса. Она была густой как кисель и продвигалась по пищеводу медленно.

Попав в желудок, настойка вызвала небольшое жжение, но оно прошло, сменившись расслабляющим теплом. Оно быстро распространилось по телу. Мышцы размякли, я с трудом добралась до кресла и села. Откинула голову на спинку и прикрыла глаза.

Не знаю, сколько так просидела. Секунды превратились в минуты, минуты в часы. А, может, прошло совсем немного времени. Даже если так, это не имело значение. Время текло сквозь меня, а я просто сидела и смотрела… куда-то.

Ничего не осталось. Лишь звенящая пустота внутри и снаружи. Равнодушие ко всему. Я могла бы просидеть так вечность, и в этом имелась своя прелесть. Хотела бы я сказать, что была счастлива в тот момент, но я ничего не чувствовала.

Глава 9. Забыться и уснуть II

Эйриху казалось, он придумал, как помириться с супругой: выпустить княгиню и Иридию из темницы. Обе женщины вернулись в свои прежние покои. Касильда обрадуется, узнав, что они в безопасности и наверняка захочет с ними повидаться. Может, даже улыбнется. Пусть не ему, а подруге при встрече, но он будет рядом и увидит, как ее лицо озаряет улыбка. Это был отличный план. Увы, он провалился.

Еще на подходе к покоям, куда он торопился, чтобы порадовать княжну хорошей новостью, он услышал голос Эсфера в голове.

— Только не злись, — попросил Шар.

— Почему я должен злиться? — мысленно поинтересовался Эйрих.

— В покоях тебя ждет сюрприз и, боюсь, неприятный.

Эйрих ускорил шаг. Что опять стряслось? Он уже начал побаиваться неуемной фантазии княжны.

— Она хотя бы цела? — спросил он у Шара, переходя на бег.

— Отчасти, — туманно ответил тот, чем напугал Эйриха еще сильнее.

В покои он влетел подобно штормовому ветру. Княжна сидела в кресле и смотрела перед собой. Даже не повернула голову на звук его шагов. Как правило, она встречала его какой-нибудь колкостью. Что изменилось? Решила попробовать новую тактику — игнорирование?

Он снял повязку, чтобы видеть девушку не через ткань. Ему нравилось смотреть на нее. Обычно стоило взглянуть на княжну, и тревоги дня отступали, но сейчас все было иначе. Вдруг стало не по себе. Касильда выглядела странно. Она сидела, не шевелясь, и смотрела в одну точку. При этом выражение ее лица было слишком безмятежным, даже равнодушным.

Эйрих обвел комнату взглядом, выискивая причину странных перемен в супруге. Он нашел ее неподалеку — на столике для напитков. Среди графинов с белым и красным вином резко выделялся тот, что с изумрудным содержимым. Настойка чаровника! Служанка как обычно принесла графин в его покои перед ритуалом. Она делала так сотни раз, но именно сегодня эта привычка стала роковой.

Пустой бокал валялся на полу. Несколько зеленых капель упали на ковер. Сомнений нет — Касильда выпила настойку. Она все-таки нашла способ сбежать от него! Эйрих горько усмехнулся. Княжна всегда добивалась своего.

— Милантэ, — он встал на колени перед креслом и взял девушку за руки. Она не отреагировала. Смотрела так, будто он пустое место.

Впервые он всерьез задумался, сколь велико нежелание девушки быть с ним. С чего он решил, что можно силой заставить ее любить? Недаром говорят: насильно мил не будешь.

— Как же так, родная, — пробормотал он, целуя тонкие запястья. — Зачем ты это сделала?

— Ради покоя, — ее голос звучал мертво. — Оставь меня такой, из меня выйдет идеальная жена. Я буду делать все, что пожелаешь.

Он вздрогнул. Но не от ее слов, а от искушения. Предложение было заманчивым, чего уж там.

— Даже скажешь, что любишь меня? — осторожно поинтересовался Эйрих.

— Скажу, — кивнула она. — Я люблю тебя.

— И по имени назовешь?

— Эйрих, — его имя сорвалось с губ княжны, но удовольствия это не принесло.

Он так ждал, так хотел этого, а в итоге разочаровался. Гадать «почему» не пришлось. Дело в эмоциях. Голосу Касильды их отчаянно не хватало. Это был просто набор букв — э, й, р, и, х. Лишь чувства могли его оживить, превратить во что-то значимое.

И все же перспектива заполучить в свое полное распоряжение покорную Касильду была слишком притягательной. В конце концов, это всего-навсего имя. Можно смириться с тем, что она произносит его вот так — бездушно.